Эффект птеродактиля - Страница 237

237

Целитель Сметвик заявился к ланчу. Похоже, что таинственный свиток его очень интересовал. Что же там такое?

— Это совершенно точно рецепт, — сказал он, — но все знакомые зельевары говорят, что это редкостная бурда. Но свиток хранился в семье моей матери очень бережно и передавался из поколения в поколение.

— Так может это и не рецепт зелья? — предположила я, вспомнив Агату Кристи.

— Как это не рецепт? — удивился Сметвик. — Тут же написано!

Барти с интересом уставился на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Представьте себе, что необходимо сохранить какую-то информацию, — начала я. — Ну, не знаю — координаты клада, важный секрет, ритуал какой-нибудь. И совершенно не хочется, чтобы до этой информации кто-нибудь добрался. Можно спрятать описание в каком-нибудь тайнике. А можно придать ему вид чего-нибудь совершенно невинного. Заметки о зелье от расстройства желудка, кулинарный рецепт, черновик какой-нибудь. Конечно, есть риск, что такой листок просто выбросят. Но можно что-нибудь придумать, мол, память о любимой прабабушке.

Снейп внимательно слушал.

— Подождите, — сказал он, — я что-то такое слышал. Или читал.

— У магглов распространены детективные романы, — пожала плечами я, — видимо, их вы и читали. Но если это шифр, то вам, целитель, к моему отцу.

Дед удивленно покачал головой. У Мэгги загорелись глаза, она обожала всякие загадки.

— А я в одной книге видела странные пометки на полях, — сказала она, — тоже может быть шифр?

— Иногда тот, кто делает записи для себя, их не шифрует, — ответил ей Северус, — просто пишет так, чтобы было понятно самому.

— И это тоже посмотрю, — улыбнулся Барти, — но начну со свитка уважаемого целителя. Но Гермионе тоже стоит просмотреть записи. Они на каком языке?

— На старо-английском, — ответил Сметвик.

— Теоретически, туда могли попасть слова и выражения из валлийского или корнского языков, — заметила я, — но их бы легко определили.

— Так, за работу! — хищно улыбнулся Барти и склонился над свитком.

И все занялись своими делами, чтобы не мешать ему. А я ухватила свои шумерско-аккадские свитки и отправилась в парк. Приказала Дилли принести ковер-самолет и большое блюдо с фруктами и отправилась в медленный ленивый полет на высоте примерно шести с половиной футов над травой. И не заметила, как задремала.

Глава 40

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в этой главе гет! Рейтинг повышен до R

Со мной кто-то упорно пытался разговаривать и говорил, наверное, что-то умное и даже важное. Но я не разбирала ни слова. Да что же это такое? На каком языке говорит этот человек, что я его не понимаю? Или это не человек?

— Да сколько можно, мисс Крауч! — донеслось откуда-то снизу.

Ой! Я что — на уроке уснула?! Или на дополнительном занятии?!

— А? — дернулась я, в ужасе открывая глаза.

Ветки деревьев, птички поют. Цветами пахнет. Дома.

Рядом со мной появилась очень недовольная физиономия.

— Вы что, спите?

— Сплю, — сладко зевнув и потерев глаза, призналась я, — забирайтесь.

Как он все-таки это делает? Спокойно поднялся на один уровень с ковром и уселся с краю. Я поджала ноги.

— Садитесь, а то свалитесь.

Северус мрачно оглядел придавленные большим блюдом свитки и остатки винограда.

— Мистер Крауч на работе, — ехидно сказал он, — Барти расшифровывает свиток Сметвика, Мэгги учится, а кое-кто нагло спит.

— Я просто сплю, — пробурчала я, закидывая в рот виноградину. — Я нагло спать не умею.

Он отчетливо фыркнул. Тоже мне.

— Вы меня искали? — спросила я.

Он не ответил. Я свернулась калачиком и с интересом наблюдала за ним из-под ресниц. Неужели ему самому не хочется просто вытянуться на ковре и подремать в расслабленной атмосфере? Как-то не верится.

— Извините, что разбудил, — проворчал он.

— Ничего страшного. Если хотите, можем подремать вместе. Ковер большой. И лимонада можно попросить. Или еще чего.

Он с сомнением посмотрел на меня.

— Приставать не буду, — ехидно улыбнулась я, показывая кончик языка.

— Вы настолько уверены, что я не буду к вам приставать?

Ого! Это что-то новенькое. Я в предвкушении уставилась на этого типа. Он фыркнул.

— Вы все-таки ребенок, Гермиона. И слишком уверены в своей власти надо мной.

— Только не говорите, что хотите меня отшлепать, — пробормотала я.

— А стоило бы.

— Я буду драться, отбиваться и громко визжать, — предупредила я.

— Шантажистка и провокаторша!

Я вытянула ногу и осторожно провела босой ступней по его бедру. Меня поймали за ногу. Ничего себе хватка! Черные глаза вспыхнули.

— Можете начинать визжать.

— А если я сдаюсь?

— Как это сдаетесь?

— Ну… на милость победителя.

Я раскинула руки и замерла, прикрыв глаза. Меня отпустили.

— Все, Гермиона. Раз вы не настроены на работу, то оставайтесь здесь.

— А поцеловать?

Он вздохнул.

— Я так не играю, — заявила я, — ни отшлепать, ни поцеловать. Тогда я вас поцелую. Можете начинать визжать.

— Что?!

Я решительно села и успела ухватить его за руку прежде, чем он увернулся.

— Будете визжать?

— Отшлепаю, — грозно пообещал он.

Я потянула его на себя. Сильный… Но ситуация была уж очень провоцирующей. И почему-то мне показалось, что он был совсем не против продолжить эту странную игру. Потому что уже через секунду я была крепко прижата к ковру. Меня поцеловали в лоб, в щеку. И наконец в губы. И это было… м-м-м!

Это было по-настоящему здорово и чертовски приятно. И очень скоро мои руки отпустили, и я смогла обнять его и притянуть к себе.

237